Ерунда - все советы и здравый смысл. Против смерти есть только жизнь. Навсегда - только жизнь.
читать дальшеПОЛУНОЧНОЕ СОЛНЦЕ
"Секрет настоящего художника, - много лет назад говорил ей старый
учитель, - заключается не в том, чтобы перенести краску на холст, а в том,
чтобы передать эмоции, используя масло и кисть как разновидность нервных
каналов".
Норма Смит взглянула из окна на гигантское солнце, потом - на холст,
закрепленный на мольберте, который она установила возле окна. Она пыталась
нарисовать солнце, и физически ей это удалось - огромный желто-белый круг,
накрывший, казалось, полнеба. И уже можно было определить его неровные края.
Оно было обрамлено огромными движущимися протуберанцами. Это движение можно
было увидеть на ее полотне, но жара, - невыносимая, испепеляющая жара,
накатывавшаяся волнами и жарившая город снаружи, не поддавалась кисти и не
могла быть описана. Она ни на что не походила. И не имела прецедентов. Эта
длительная, нарастающая и губительная жара подобно невидимому огню
путешествовала по улицам.
Девушка положила кисть и медленно прошла через комнату к маленькому
холодильнику. Она достала молочную бутылку, полную воды, и аккуратно отлила
в стакан. Сделав глоток, девушка почувствовала холодную жидкость, влившуюся
в нее. За последние несколько недель простое питье вызывало очень
специфическую реакцию. Она действительно не могла припомнить, чтобы хоть раз
она чувствовала воду. Раньше она испытывала сначала жажду, потом облегчение;
но теперь даже глоток чего-нибудь холодного сам по себе был событием. Она
поставила бутылку назад в холодильник и быстро взглянула на часы, стоящие в
книжном шкафу. Они показывали 11.45. До девушки донеслись шаги. Ктото
спускался по ступенькам, и она медленно подошла к двери, открыла ее и вышла
в коридор.
Маленькая четырехлетняя девочка рассудительно смотрела на нее, потом
глаза остановились на ее стакане с водой. Норма села на колени и приложила
стакан к губам ребенка.
- Сьюзи! - вмешался мужской голос. - Не пей у леди воду.
Норма взглянула на высокого, мокрого от пота мужчину в расстегнутой
спортивной рубашке.
- Все нормально, мистер Шустер, - сказала Норма, - У меня ее много.
-Ни у кого ее нет в большом количестве. - Мужчина дошел до нижней
Ступеньки и подвинул девочку в сторону. - Такого понятия как "много" больше
не существует. - Он взял девочку за руку и повел к двери напротив. - Миссис
Бронсон, мы уже едем, - проговорил он, постучав в дверь.
Миссис Бронсон открыла дверь и вышла в холл. Это была женщина средних
лет в тонком домашнем халате. Ее лицо блестело от пота. Выглядела она
неряшливо и уныло, хотя Норма могла вспомнить, что не так уж давно это была
очаровательная, довольно красивая женщина, да и выглядела она намного моложе
своих лет.
Теперь ее лицо было усталым, волосы растрепались и не были уложены в
прическу.
- У вас есть газ? - спросила миссис Бронсон ровным утомленным голосом.
- Высокий мужчина кивнул.
- У меня двенадцать баллонов. Я посчитал, что его хватит, по крайней
мере, до Буффало.
- Куда вы едете? - спросила Норма.
По ступенвкам спускалась жена высокого мужчины.
- Мы пытаемся добраться до Торонто, - ответила она. - У мистера Шустера
там живет двоюродный брат.
Миссис Бронсон погладила девочку по голове, потом вытерла пот с
маленького пылающего лица, - Не думаю, что это мудро - так поступать.
Автострады забиты. По радио говорят, что они стоят бампер к бамперу. Даже
невзирая на нехватку газа и все остальное...
Шустер перебил ее: - Я знаю, - кротко сказал он, - но в любом случае мы
должны попытаться. - Он облизнул губы. - Мы просто хотели попрощаться с
вами, миссис Бронсон. Мы наслаждались жизнью здесь. Вы были очень добры. -
Потом как-то обеспокоенно он обратился к своей жене: - Пойдем, дорогая.
С этими словами он поднял единственный чемодан и, держа ребенка за
руку, начал спускаться вниз по ступенькам. Жена пошла за ними.
- Удачи вам! - крикнула им вслед миссис Бронсон. - Безопасного
путешествия! , - До свидания, миссис Бронсон, - отозвался женский голос.
Входная дверь открылась и закрылась. Миссис Бронсон долго смотрела
вниз, потом повернулась к Норме.
--Теперь мы остались вдвоем,- мягко сказала она.
- Они последние жильцы? - спросила Норма, показывая на ступеньки.
-Последние. Во всем доме нет никого, кроме тебя и меня. ..
Из квартиры миссис Бронсон вышел мужчина. В его руках была сумка с
инструментами; - Вода снова бежит, миссис Бронсон, - сказал он. - Я не могу
дать гарантию, как долго она будет, но какое-то время она не причинит вам
беспокойства.
Он быстро взглянул на Норму и нервно показал на сумку.
- Вы можете заплатить наличными? - спросил он.
- У меня есть счет в банке, - ответила миссис Бронсон.
Слесарю было не по себе..
- Мой шеф велел мне брать только наличными. - Он извиняюще улыбнулся
Норме. - Мы работаем двадцать четыре часа в сутки. В городе каждые полторы
минуты ломается холодильник. Все пытаются делать лед, а когда ток отключают
каждые два часа, машины не выдерживают.
С видимым усилием он снова посмотрел на миссис Бронсон.
- Насчет этого счета, миссис Бронсон...
- Сколько я вам должна?
Мужчина смотрел на свои инструменты и низким голосом проговорил:
- Я должен взять с вас сто долларов.
Он печально покачал головой.
Спокойный голос миссис Бронсон не мог скрыть ее ужаса:
- Сто долларов? За пятнадцатиминутную работу?
Мужчина кивнул с несчастным видом.
- За пятнадцатиминутную работу. Остальные конторы просят по двести и по
триста за такую работу. Так длится уже месяц. С тех пор, как... - Он глянул
на улицу через окно коридора. - С тех пор, как это произошло.
Последовало тревожное молчание, и наконец миссис Бронсон сняла
обручальное кольцо.
- У меня больше не осталось денег, - тихо сказала она, - но это золото,
оно дорого стелит.
Она протянула ему кольцо.
Мастер не мог посмотреть ей в глаза. Он сделал быстрое судорожное
движение, которое нельзя было принять ни за согласие, ни за отрицание. Он
посмотрел на кольцо и покачал головой.
- Идите и продайте его, - отвернувшись, сказал он. - Я не принимаю
женские обручальные кольца.
Он подошел к ступенькам.
- До свидания, миссис Бронсон. Удачи вам. - Он помедлил на ступеньке.
Над ним в окне виднелось желто-белое солнце. Теперь оно светило
постоянно, но теперь оно было злом, которое нельзя более игнорировать.
- Я собираюсь попытаться вывезти свою семью сегодня вечером, - сказал
мастер, глядя в окно. - Поедем на север. В Канаду, если получится. Говорят,
там холоднее. - Он обернулся и посмотрел на двух женщин. - Не то, чтобы это
что-то изменило, - просто попытка оттянуть... оттянуть это.
Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой.
- Как и то, что все стремятся установить холодильники и кондиционеры. -
Он покачал головой. - Все ерунда. Просто попытка оттянуть это, вот и все.
Он начал медленно спускаться.его широкие плечи сутулились.
- О Господи. - Донеслось до них, когда он дошел до площадки и продолжил
спуск. - Господи, как жарко!
Его шаги пересекли нижний вестибюль.
Норма облокотилась о стену возле двери.
- Что теперь будет? - спросила она.
Домовладелица пожала плечами.
- Я не знаю. По радио я слышала, что они будут включать воду только на
один час в день. О времени сообщат дополнительно.
Она вдруг взглянула на Норму.
- А ты не собираешься уезжать? - выпалила она.
Норма покачала головой.
- Нет, уезжать я не собираюсь.
Она выдавила из себя улыбку, затем повернулась и пошла в свою комнату,
оставив дверь открытой.
Другая женщина вошла за ней. Норма подошла к окну. Солнце обдало ее
жарой и странным, почти злобным светом. Он изменил целый город. Улицы, дома
и магазины приняли тошнотворный устричный цвет. Воздух был тяжелым и сырым.
Норма чувствовала, как пот бежит по спине и ногам.
- Я продолжаю придерживаться этой дурацкой мысли, - проговорила
художница, - этой дурацкой мысли, что я проснусь, и ничего этого не будет. Я
проснусь в холодной кровати, и на улице будет ночь, и ветер будет шуметь в
ветвях, на тротуаре будут тени, а в небе будет светить луна.
Она повернула лицо и выглянула в окно. Это было равноценно тому, чтобы
стоять перед открытой печью. Волны жары ударили ее, проникали в ее поры,
проталкивались в ее тело.
- И шум движения, - более мягким голосом продолжала она, - автомобили,
мусорные ящики, бутылки молока, голоса.
Она подняла руки и потянула за шнур от подъемных жалюзи.
Дощечки сомкнулись, и комната погрузилась в тень, но жара осталась.
Норма закрыла глаза. Потом задумчиво сказала: - Не странно ли это... не
странно ли, что многие вещи мы принимали как должное, - она помолчала, -
когда имели их?
Руки миссис Бронсон походили на двух нервных порхающих птичек.
- По радио выступал ученый, - сказала она, заставив себя говорить. - Я
слышала его сегодня утром. Он сказал, что будет еще жарче. С каждым днем.
Что сейчас мы очень близко от Солнца. И что поэтому... вот почему мы...
Ее голос Смолк. Она не могла заставить себя произнести это. Ей не
хотелось говорить это вслух. А слово звучало "погибнем". Но, сказанное или
нет, оно висело там, в горячем воздухе.
Ровно четыре с половиной недели назад Земля неожиданно и необъяснимо
изменила свою эллиптическую орбиту и устремилась по той, которая постепенно,
секунда за секундой, день за днем приближалась к Солнцу.
В полночь было так же жарко, как и днем, и почти так же светло.
Больше не было ночи и темноты. Все маленькие человеческие предметы
роскоши - кондиционеры, холодильники и вентиляторы перестали быть таковыми.
Это были жалкие и панические средства временцого выживания.
Нью-Йорк уподобился огромному больному высыхающему животному, чьи
жизненные силы сгорали. Он очистил себя от обитателей. Они двигались на
север в Канаду в безнадежной гонке с солнцем, которое уже начало обгонять
их. Это был мир жары. Каждый день солнце становилось больше и больше, жара
нарастала день за днем, пока термометры не закипали; дыхание, движение и
разговоры были полны скуки. Это был мир бесконечного зенита.
На следующий день Норма тяжело поднималась по ступенькам с сумкой,
полной продуктов. Консервная банка и пучок вялой моркови лежали на самом
верху. Она остановилась на площадке между двумя этажами и перевела дух. Ее
легкое ситцевое платье прилипло к ней, как мокрая перчатка.
- Норма? - раздался голос миссис Бронсон. - Это ты, дорогая? .
- Да, миссис Бронсон, - слабым задыхающимся голосом сказала девушка.
Она снова начала подниматься, а ее квартирная хозяйка вышла из своей
комнаты и взглянула на сумку.
- Магазин был открыт? .
Норма улыбнулась.
- Широко. Думаю, за всю свою жизнь я в первый раз пожалела, что
родилась женщиной. - Она поставила сумку на пол. - Вот все, на что у меня
хватило сил. Там не было никого из персонала. Просто куча народа, хватающего
все, что под руку подвернется.
Она снова улыбнулась и подняла сумку.
- По крайней мере, мы не умрем с голода, а на дне есть три банки
фруктового сока.
Миссис Бронсон прошла за ней в ее комнату.
- Фруктовый сок! - Она захлопала в ладоши, как маленький ребенок, в ее
голосе слышалось возбуждение. - О, Норма... может, откроем одну из них прямо
сейчас?
Норма повернулась к ней, мягко улыбнулась и погладила ее по щеке.
- Конечно, откроем.
Она начала освобождать сумку, в то время как вторая женщина открывала и
закрывала ящики кухонного стола.
- Где открывашка?
Норма показала на самый дальний ящик слева.
- Вон там, миссис Бронсон.
Руки женщины дрожали от волнения, когда она открыла ящик, перерыла его
внутренности и наконец достала открывашку. Она донесла ее до Нормы и резко
выхватила банку из рук девушки. А затем дрожащими руками она пыталась
воткнуть ее в крышку, тяжело и отрывисто дыша. Банка и крышка упали на пол.
Она упала на четвереньки, испустив подобный детскому вопль, затем неожиданно
закусила губу и закрыла глаза.
- О, Боже мой! - прошептала она. - Я веду себя, как какое-то животное.
О, Норма... извини...
Норма села на колени подле нее, подняла банку и открывашку.
- Вы ведете себя как испуганная женщина, - тихо сказала она. -
Посмотрели бы вы, миссис Бронсон, на меня в магазине. Я бегала по проходам.
Я имею в виду, действительно бегала. Туда и сюда, разбрасывая продукты,
хватая и выбрасывая продукты и снова хватая.
Она улыбнулась, покачала головой и встала на ноги.
- И при всем этом, - продолжила она, - я была самой тихой в этом
магазине. Одна женщина стояла в самом центре него и плакала. В точности как
маленький ребенок, умоляя, чтобы кто-нибудь помог ей.
Норма снова покачала головой, стараясь вычеркнуть эту сцену из памяти.
Маленький радиоприемник на столе неожиданно ожил. Через мгновение
раздался голос диктора. Он был глубокий и звучный, но звучал как-то странно.
- Леди и джентльмены, - сказал голос, - говорит радиостанция WNYG. Мы
останемся в эфире в течение часа, чтобы сообщить вам текущие новости и дать
совет относительно движения. Сначала бюллетень из Министерства Гражданской
Обороны. Для транспортных средств, движущихся на север и восток из
Нью-Йорка, рекомендуется избегать автострады до дальнейших распоряжений.
Движение на Бульваре у Федерального парка и на Бульваре Развлечений, а также
на Федеральной Магистрали Нью-Йорка по направлению на север растянулось на
пятьдесят миль из-за огромного скопления автомобилей, стоящих бампер к
бамперу. Пожалуйста, держитесь в стороне от автострад до дальнейших
распоряжений.
Последовала пауза, и голос заговорил другим тоном.
- А теперь сообщение о сегодняшней погоде из Метеоцентра.
Температура в одиннадцать часов по Восточному Стандартному времени
составила сто семнадцать градусов[Имеется в виду температурная шкала
Фаренгейта. 117 градусов по Фаренгейту соответствуют 52 градусам по Цельсию.
]. Влажность девяносто семь процентов. Барометр без изменений. Прогноз
погоды на завтра. - Снова диктор замолчал, его интонация изменилась: -
Протез погоды на завтра.
В течение следующей долгой паузы Норма и миссис Бронсон смотрели на
приемник. Голос диктора зазвучал снова.
- Жарко. Еще жарче, чем сегодня.
По радио кто-то заговорил шепотом.
- Мне плевать, - отчетливо сказал диктор. - Какого черта они считают,
что могут кого-то обмануть своими чепуховыми прогнозами!.. Леди и
джентльмены, - продолжил он со странным смехом в голосе, - завтра вы можете
готовить яичницу прямо на тротуаре, разогревать суп в океане и дочерна
загореть в проклятой тени!
На этот раз шепот был более быстрым и громким, и диктор, очевидно,
среагировал на него.
- О какой панике вы говорите? - выпалил он. - Черт возьми, там некому
паниковать!
Раздался мрачный смех.
- Леди и джентльмены, - продолжил голос. - Мне сказали, что мое
отступление от текста может вызвать панику. Но я уверен, что вас не
наберется и дюжины во всем городе. Я хочу начать особое соревнование. Все,
до кого доходит мой голос, могут отломить верхнюю часть термометров и
прислать их мне. Я вышлю им книжку своего собственного сочинения о том, как
сохранить тепло ночью, когда нет солнца. А теперь я, может быть, смогу
найти.для вас парочку настоящих кассовых шуток. Как насчет хорошего
холодного пива? Это было бы великолепно!
Голос зазвучал чуть тише.
- Оставь меня, - сказал он, - ты слышишь меня? Черт подери, отстань.
Уходи отсюда!
Последовал более неистовый шепот, затем - мертвая тишина, затем
раздался звук царапающей пластинку иголки и послышалась танцевальная музыка.
Две женщины обменялись взглядами. .
- Слышите?- сказала Норма, начав открывать банку с грейпфрутовым соком.
- Не вы одна боитесь.
Она расстегнула верхнюю пуговицу платья, взяла с полки два стакана и
налила в них сок. Один стакан она протянула миссис Бронсон, которая смотрела
на него, но не пила.
- Пейте, дорогая, - мягко сказала девушка, - это грейпфрутовый сок.
Женщина посмотрела в пол и очень медленно поставила стакан на стол.
- Я не могу, - сказала она. - Я не могу жить за твой счет, Норма. Это
понадобится тебе самой.
Девушка быстро подошла к ней и крепко взяла ее за плечи.
- Нам придется начать жить за счет друг друга. - Она взяла стакан и
вручила его домохозяйке, подмигнула ей и взяла собственный стакан.-
Онждетвас; Миссис Бронсон сделала героическую попытку улыбнуться и тоже
подмигнуть, но, когда она поднесла стакан к губам, ей пришлось подавить
рыдания, а сделав глоток, она чуть не заткнула себе рот.
Музыка по радио резко прекратилась, и маленький вентилятор перестал
вращаться то вправо, то влево, его лопасти останавливались, как уставший,
старый аэроплан.
- Ток опять отключили, - тихо сказала Норма.
Ее подруга кивнула.
- Каждый день ток есть только в течение нескольких часов. А что,
если... - начала она и отвернулась.
- Что? - мягко спросила Норма.
- А что, если он отключится навсегда? У нас будет, как в печке, так же,
как и теперь, так же нестерпимо жарко и даже еще хуже.
Она закрыла рот рукой.
- Норма, будет еще хуже.
Девушка не отвечала ей. Миссис Бронсон сделала еще один глоток и
поставила стакан. Она бесцельно бродила по комнате, глядя на картины
вдольстен. И было что-то безнадежное в ее круглом, вспотевшем лице, а в
глазах был такой страх, что Норме захотелось обнять ее.
- Норма, - сказала хозяйка, рассматривая картину.
Девушка подошла к ней.
- Нарисуй сегодня что-нибудь другое. Например, пейзаж с водопадом и
деревья, гнущиеся на ветру. Нарисуй что-нибудь... что-нибудь холодное. .
Неожиданно ее лицо перекосилось от злости. Она схватила картину,
подняла ее и швырнула на пол.
- К черту, Норма! - закричала она. - Не рисуй больше солнце!
Она опустилась на колени и начала плакать.
Норма взглянула на разорванный холст, лежащий перед ней. Это была
картина, над которой она работала - частично законченная работа,
изображавшая улицу, над которой висело жаркое солнце. Неровный разрыв через
все полотно придавал картине странный сюрреалистический вид, что-то от
Сальвадора Дали.
Рыдания женщины постепенно утихли, но она стояла на коленях, опустив
голову.
Девушка мягко тронула ее за плечо.
- Завтра, - негромко сказала она. - Завтра я попробую нарисовать
водопад.
Миссис Бронсон дотянулась до руки девушки и крепко держала ее. Она
покачала головой, хриплым шепотом она сказала:
- О, прости меня, Норма. Моя дорогая девочка, прости меня Бога ради.
Было бы намного лучше, если бы...
- Если что?
- Если бы я должна была просто умереть, - она взглянула Норме, в лицо.
- Было бы лучше для тебя.
Норма опустилась на колени и взяла постаревшее лицо в свои руки.
- Никогда больше не говорите этого, миссис Бронсон. Ради Бога, не
говорите этого! Мы нужны друг другу. Мы отчаянно нуждаемся друг в друге.
Миссис Бронсон щекой прижалась к руке Нормы и медленно встала.
По ступенькам поднялся полицейский и появился в дверях. Его рубашка
была расстегнута. Рукава были отрезаны по локоть и размохрились. Он
посмотрел на Норму и ее соседку и вытер пот с загорелого лица.
- В здании находитесь только вы? - спросил он.
- Только я и мисс Смит, - ответила женщина.
- Вы слушали радио? - спросил коп.
- Оно у нас все время включено, - отозвалась домовладелица и обратилась
к художнице: - Норма, дорогая, какую станцию мы слушали...
Полицейский перебил.
- Это не имеет значения. В эфире их осталось две или три, а завтра-не
будет ни одной. Дело вот в чем - мы пытались сделать объявление для всех,
кто еще остался в городе.
Он смотрел то на одну, то на другую женщину, очевидно, не хотел
говорить дальше.
- Завтра в городе не будет полицейских. Нас распускают. Больше половины
полицейских уже покинули город. Несколько добровольцев остались для того,
чтобы сообщить всем о том... - Он увидел, что страх закрался в глаза миссис
Бронсон, и постарался говорить ровным голосом. - Отныне самое лучшее, что
следует вам сделать, - это держать свои двери закрытыми. Любой нехороший
человек, любой шизик или маньяк будет свободно рыскать по улицам. Это
опасно, потому держите двери на замке.
Он взглянул на них и мысленно отметил, что Норма была из них двоих
сильнее и на нее можно было положиться.
- У вас есть здесь какое-нибудь оружие, мисс? - обратился он к ней.
- Нет, у меня ничего нет.
Коп подумал о чем-то с минуту, затем расстегнул кобуру и достал
револьвер 45 калибра. Он дал его Норме.
- Будьте осторожней. Он заряжен. - Он выдавил улыбку для домохозяйки. -
Желаю вам удачи.
Он развернулся и начал спускаться по ступенькам, миссис Бронеон пошла
за ним.
- Мистер, - сказала она дрожащим голосом, - мистер, что с нами будет?
Коп повернулся к ней на середине лестницы. Его лицо было усталым и
истощенным.
- Вы этого не знаете? - тихо спросил он. - Просто будет все жарче и
жарче, потом, может быть, через два дня, - он пожал плечами, - в крайнем
случае, через четыре или пять будет такая жара, которую не перенести.
Он глянул через плечо домовладелицы на Норму, стоящую в дверях с
револьвером в руке. Его рот образовал жуткую прямую линию.
- Тогда поступайте как вам угодно, леди.
Мужчина повернулся и продолжил спуск.
Это было на следующий день или ночь. CFCT снова отключили, и часы
остановились, поэтому нормальное измерение времени прекратилось. Болезненный
белый свет заливал улицы, и время покоробилось от жары.
Норма в комбинации лежала на тахте, чувствуя волны жары, точно тяжелые
шерстяные одеяла, давившие на нее. Точно кто-то толкал ее в чан с кипящей
грязью, силой заблчая грязь в рот, глаза, в нос, постепенно погружая ее
туда. Раздираемая кошмарами сна и действительности, она застонала. Через
мгновение она открыла глаза, чувствуя тупую, пульсирующую боль в виске.
Она заставила себя встать, чувствуя ту же тяжесть, и пошла к
холодильнику. Она открыла дверь, взяла молочную бутылку, полную воды, и
налила себе стакан. Она медленно пила ее, идя через всю комнату к окну.
Когда она задела подоконник, у нее перехватило дыхание. Будто она коснулась
раскаленной стали. Она сунула пальцы в рот и облизнула, потом вылила на них
несколько капель. Она прислушалась, но была полная тишина. В конце концов
она пересекла комнату, открыла дверь и вышла в коридор. Постучав в дверь
домовладелицы, она позвала: - Миссис Бронсон? - Ответа не было. - Миссис
Бронсон?
За дверью раздались медленные шаги, потом звук снимаемой дверной
цепочки. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и миссис Бронсон выглянула
в коридор.
- Вы в порядке? - спросила Норма.
Женщина погремела цепочкой и открыла дверь.
Ее лицо было изможденным и больным, а глаза блестели от слез.
- Я в порядке, - сказала она. - Было так тихо. Я ничего не слышала.
Она вышла в коридор и посмотрела вниз.
- Который теперь час?
Норма посмотрела на часы и потрясла кистью.
- Они остановились. Я не знаю, сколько сейчас времени. Я даже не знаю,
день сейчас или ночь.
- Я думаю, сейчас около трех часов дня, - сказала миссис Бронсон. - Я
чувствую, что сейчас три часа дня.
Она покачала головой.
- Думаю, так и есть.
Она плотно закрыла глаза.
- Я немного полежала, - продолжила она. - Я пыталась закрыть шторы,
чтобы сделать тень, но когда они закрыты, очень душно.
Она уныло улыбнулась.
- Думаю, это что-то психологическое. Я уверена, нет никакой разницы,
что на улице, что дома.
На крыше раздaлcя звук разбитого стекла и громкий глухой звук удара.
Руки миссис Бронсон вцепились в Норму.
- Что это было? - прошептала она.
- Что-то... что-то упало.
- О, нет... это был кто-то.
Норма посмотрела на ступеньки, ведущие на последний этаж.
- Вы заперли дверь на чердак? - прошептала она, чувствуя, как ужас
надвигается на нее.
-Да, - поспешно ответила миссис Бронсон, потом закрыла себе рот рукой.
- Нет, - поправила она себя и бешено покачала головой. - Я не знаю. Я не
помню. Я думала, что закрыла.
Дверь над ними распахнулась, и Норма больше не прислушивалась. Она
взяла соседку за руку и втащила ее к себе в комнату, захлопнула и закрыла
дверь. Обе женщины едва дышали, услышав, что кто-то спускается вниз. Шаги
остановились за дверью.
Миссис Бронсон повернулась к Норме. Она открыла рот, словно собираясь
что-то сказать, но девушка зажала ей рот и глазами приказала молчать.
В коридоре послышалось какое-то движение, кто-то приблизился к двери.
- Эй, - раздался мужской голос. - Кто там? Там кто-нибудь есть?
Норма почувствовала, как все ее мышцы сжались. Ни одна из женщин не
раскрыла рот.
- Выходите, - сказал голос. - Я знаю, что вы там. Выходите и проявите
гостеприимство.
В голосе слышалось нетерпение.
- Открывайте, я не могу торчать здесь весь день. Или вы выйдете, или я
войду!
Норма, все еще держа руку у рта хозяйки, отчаянно оглядела комнату.
Увидев на столике револьвер копа, она подошла и взяла его.
Она подошла к двери и прижала оружие к замочной скважине. Она взвела
курок и повернулась лицом к двери.
- Вы слышали? - спросила она громко. - Это револьвер. А теперь
убирайтесь отсюда. Идите вниз и выйдите через входную дверь. Оставьте нас.
За дверью послышалось тяжелое дыхание. Человек за дверью обдумывал
сказанное.
- О'кей, дорогая, - наконец произнес он. - Я никогда не спорю с леди, у
которой есть револьвер.
Затем послышались шаркающие шаги на лестнице, ведущей вниз, и Норма
быстро подошла к окну и, вытянув шею, наблюдала за входной дверью внизу. Она
ждала, но из дома никто не вышел.
- Мне кажется, он не спускался, - начала она говорить и, услышав звук
ключей, быстро повернулась и увидела, что миссис Бронсон открывает дверь.
- Миссис Бронсон! - крикнула она. - Подож...
Дверь распахнулась, за дверью стоял мужчина - громадный, грузный гигант
в разорванной нижней рубашке. Его лицо и тело были грязными. Миссис Бронсон
завизжала и попыталась бежать мимо него. Он схватил ее за руку и швырнул в
сторону.
Норма подняла револьвер, вцепившись в него, пытаясь нащупать курок.
Мужчина бросился на нее, выбил револьвер и ударил ее по лицу. Боль от удара
оглушила девушку. Мужчина пнул револьвер в угол, подошел к нему и поставил
на него ногу. Он стоял так,.тяжело дыша, глядя то на одну, то на другую
женщину.
- Ненормальные бабы! Слишком жарко, чтобы играть в игры.
Черт возьми, слишком жарко!
Он наклонился, поднял оружие и осмотрел комнату. Увидев холодильник, он
подошел к нему. В нем осталась одна бутылка с водой, и он с облегчением
улыбнулся, взяв ее. Он закинул голову назад и пил, а вода стекала с уголков
его рта и капала на пол перед ним. Когда он все выпил, он бросил бутылку в
угол, где она разбилась с невообразимо громким звуком.
Он медленно шел через комнату, все еще держа револьвер, и увидел
картины, которые внимательно рассматривал. Он взглянул на Норму и показал на
одну из картин.
- Ты рисовала? - спросил он.
Та кивнула, не отваживаясь говорить.
- Ты хорошо рисуешь, - сказал мужчина. - Ты действительно здорово
рисуешь. Моя жена тоже рисовала.
От миссис Бронсон исходил ужас.
- Пожалуйста, - стонала она, - пожалуйста, оставьте нас. Мы не сделали
ничего плохого. Пожалуйста...
Мужчина уставился на нее, словно голос ее долетал издалека.
Он повернулся, снова посмотрел на картины, потом - на револьвер, точно
впервые его увидел. Очень медленно он опустил его, пока револьвер не начал
свободно висеть на его пальце, а потом бросил на пол. Его рот перекосился, а
глаза сузились. Он подошел к тахте и сел на нее.
- Моя жена, - начал он, - моя жена рожала. Она лежала в больнице. И
тогда случилось это. - Он показал в окно. - Она была... она была такая
слабая, как маленький ребенок.
Он вытянул руки, словно желая подобрать нужные слова.
- Она не вынесла этой жары. Они пытались держать ее в прохладе... но
она не могла переносить жару. Ребенок прожил чуть больше часа, и тогда... и
тогда она тоже умерла.
Его голова опустилась, потом он снова посмотрел на них, в его глазах
стояли слезы.
- Я не... я не взломщик. Я порядочный человек. Клянусь вам, я -
порядочный человек. Все это просто... ну, эта жара. Эта ужасная жара. И весь
день с самого утра я ходил по улицам, пытаясь найти воду.
Его глаза молили о понимании, и, невзирая на пыль и пот, его лицо
неожиданно стало молодым и испуганным.
- Я не хотел вас обидеть, честно. Я бы не причинил вам вреда. Вы не
поверите! - Он засмеялся. - Я вас испугался. Я так же боялся вас, как вы -
меня.
Он поднялся с тахты и пошел через комнату, наступив на бутылочные
осколки. Он посмотрел на них.
- Я... я прошу прощения за это, - сказал он. - Я просто чокнулся. Мне
очень хотелось пить.
Он пошел к двери мимо миссис Бронсон. Он протянул ей руку.
Это был жест мольбы.
- Пожалуйста... пожалуйста, извините. Вы.ведь простите меня?
Он подошел к двери и облокотился о косяк, по лицу струился пот.
- Почему это не кончается? - сказал он низким голосом, почти
неразборчиво. - Почему мы просто... почему мы не можем просто сгореть?
Он повернулся к ним.
- Как мне хочется, чтобы все кончилось. Больше нам ничего не остается,
кроме как пережить конец.
Он вышел.
Когда Норма услышала, как хлопнула входная дверь, она подошла к миссис
Бронсон, помогла ей подняться и обхватила ее голову руками, поглаживая ее,
как мать.
- У меня есть сюрприз для вас, - сказала она. - Миссис Бронсон,
слышите, у меня для вас сюрприз.
Она прошла через всю комнату и вытащила из общей кучи какую-то картину.
Она развернула ее и держала впереди себя. Это был изготовленный на скорую
руку вид на водопад, явный набросок, сделанный с отчаянием.
Миссис Бронсон долго смотрела на картину и медленно улыбнулась.
- Это замечательно, Норма. Я видела подобные водопады. Один такой
находится около Итаки, в штате Нью-Йорк. Это самый высокий водопад в той
части страны, мне нравится его звучание.
Она подошла к рисунку и прикоснулась к нему.
- Это чистая вода, льющаяся со скал, это чудесная чистая вода.
Вдруг она замолчала и взглянула на девушку. Ее глаза были широко
раскрыты.
- Ты слышала его? - спросила она.
Норма уставилась на нее.
-Ты слышишь ее журчание, Норма? О, это восхитительный звук. Она
такая... такая холодная. Такая чистая.
Она продолжала слушать, идя через комнату к окну.
- О, Норма, - сказала она, ее улыбка стала вялой и сонной, - это
замечательно. Это просто великолепно. О, да мы прямо сейчас можем
искупаться!
- Миссис Бронсон, - потрясенo сказала Норма.
- Давай искупаемся, Норма, у подножия водопада. Я делала так, когда
была молодой. Просто сидела там, а вода падала на меня. О, вода просто
чудесна, -: бормотала она, прислонив лицо к пылающему стеклу. - О,
восхитительная вода... хорошая прохладная вода... просто изумительная.
Белые горячие лучи солнца вцепились ей в лицо, и она стала медленно
оседать, оставив на стекле кусочек кожи, и тихо свернулась на полу.
Норма наклонилась над ней.
- Миссис Бронсон? -позвала она. - Миссис Бронсон?
Норма заплакала.
- О, миссис Бронсон...
Это случилось вскоре. Окна дома начали трескаться и разлетаться
вдребезги. Сольце теперь закрыло собой все небо - огромный горящий потолок,
безжалостно давящий.
Норма попыталacь взять пистолет, но рукоятка была слишком горячей.
Тогда она легла посередине комнаты и наблюдала за краской, стекающей с
холстов; медленные ручейки жирной краски походили на миниатюрные потоки
лавы. Через мгновение они вспыхнули, огонь нервными, голодными языками лизал
полотна.
Норма не чувствовала боли, когда в конце концов это произошло.
Она не сознавала, что на ней загорелась комбинация или что жидкость
бежала из ее глаз. Она была лишенной жизни вещью в самом центре ада, и
внутри нее не осталось ничего для того, чтобы испустить крик, - ни в
сознании, ни в горле.
Затем здание взорвалось, и огромное солнце поглотило весь город.
Было темно и холодно, и жгучий лед толстым слоем лежал в углах окна.
Тонкогубый доктор, чей воротник был высоко поднят, сел возле кровати и
потрогал лоб девушки. Он повернулся к миссис Бронсон, стоящей в дверях.
- Она уже выходит из кризиса, - тихо сказал он. Затем снова повернулся
к кровати.
- Мисс Cмит? - Последовала пауза. - Мисс Смит?
Норма открыла глаза и взглянула.на него.
- Да, - прошептала она.
- У вас была очень высокая температура, но теперь, я думаю, кризис
миновал.
- Температура?
К кровати подошла миссис Бронсон. .
- Ты задала нам задачу, детка, так тяжело ты болела. Но теперь ты
обязательно поправишься. - Она с надеждой улыбнулась доктору. - Не так ли,
доктор? Ведь она обязательно поправится? .
Доктор не улыбался в ответ.
- Конечно, - тихо сказал он.
Затем он поднялся и сделал знак миссис Бронсон. Он плотнее подоткнул
одеяла, взял свою сумку и пошел в коридор, где его дожидалась миссис
Бронсон.
На лестничной площадке свистел холодный ветер, и через окно с сильными
порывами ветра влетали большие хлопья.
- Я надеюсь, что она выздоровеет, - сказал доктор женщине. - Просто
пусть она спит столько, сколько сможет.
Он посмотрел на свою сумку. Потом уныло сказал:
- Если бы я мог оставить ей что-нибудь, но лекарства у меня давно
кончились. - Он посмотрел на окно над площадкой. - Боюсь, что не смогу
больше прийти. Завтра я собираюсь пробовaть отправить свою семью на юг. У
моего друга есть личный самолет.
Голос домовладелицы был тихим и печальным:.
- По радио... по радио я слышала, что в Майами чуть-чуть теплее.
Доктор только взглянул на нее.
- Так говорят.
После этого он взглянул на покрытое льдом окно.
- Но мы только оттягивали это. Вот что мы делаем. Все, как напуганные
зайцы, бегут на юг, а по сообщениям уже через неделю там тоже все покроет
снегом.
Через приоткрытую дверь до миссис Бронсон долетел голос диктора.
- Это рекомендуемые вам маршруты, - сказал диктор. - Из Министерства
гражданской обороны. Водителям рекомендуется избегать автострад по всем
дорогам, ведущим на юг и запад от Нью-Йорка. Повторяем наш совет: не
пользуйтесь автострадами!
Доктор взял свою сумку и начал спускаться.
- Сегодня утром выступал ученый, - сказала женщина, идя рядом. - Он
пытался объяснить, что произошло. Как Земля изменила орбиту и стала
удаляться от Солнца. Он сказал, что... - Ее голос стал напряженным. - Он
сказал, что через одну-две недели, в крайнем случае, через три - больше не
будет Солнца и что все мы... - Она крепко сцепила руки. - Мы все замерзнем.
Доктор попытался.улыбнуться ей, но на его лице ничего не выразилось. Он
был изможденным и старым, губы его посинели. Повязав шарф и надев теплые
перчатки, он начал спускаться дальше.
Миссис Бронсон наблюдала за ним, пока он не скрылся за поворотом, и
вернулась к Норме.
- Я видела такой ужасный сон, - сказала Норма. Глаа ее были
полузакрыты. - Такой страшный сон, миссис Бронсон.
Женщина пододвинула стул поближе к кровати.
- Как будто все время день. Светило... светило полуночное солнце, и
вообще не наступала ночь. Вообще не было. ночи.
Теперь ее глаза были широко открыты, и она улыбалась.
- Разве это не здорово, миссис Бронсон, когда темно и прохладно?
Женщина посмотрела на бледное лицо и медленно кивнула.
- Да, моя дорогая, - мягко сказала она, - это здорово.
На улице снег шел сильнее и сильнее, а на термометре лопнуло стекло.
Ртуть опустилась на самое дно, и ей больше некуда было падать. И очень
медленно ночь и мороз протягивали ледяные пальцы, чтобы нащупать пульс
города, а затем остановить его.
"Секрет настоящего художника, - много лет назад говорил ей старый
учитель, - заключается не в том, чтобы перенести краску на холст, а в том,
чтобы передать эмоции, используя масло и кисть как разновидность нервных
каналов".
Норма Смит взглянула из окна на гигантское солнце, потом - на холст,
закрепленный на мольберте, который она установила возле окна. Она пыталась
нарисовать солнце, и физически ей это удалось - огромный желто-белый круг,
накрывший, казалось, полнеба. И уже можно было определить его неровные края.
Оно было обрамлено огромными движущимися протуберанцами. Это движение можно
было увидеть на ее полотне, но жара, - невыносимая, испепеляющая жара,
накатывавшаяся волнами и жарившая город снаружи, не поддавалась кисти и не
могла быть описана. Она ни на что не походила. И не имела прецедентов. Эта
длительная, нарастающая и губительная жара подобно невидимому огню
путешествовала по улицам.
Девушка положила кисть и медленно прошла через комнату к маленькому
холодильнику. Она достала молочную бутылку, полную воды, и аккуратно отлила
в стакан. Сделав глоток, девушка почувствовала холодную жидкость, влившуюся
в нее. За последние несколько недель простое питье вызывало очень
специфическую реакцию. Она действительно не могла припомнить, чтобы хоть раз
она чувствовала воду. Раньше она испытывала сначала жажду, потом облегчение;
но теперь даже глоток чего-нибудь холодного сам по себе был событием. Она
поставила бутылку назад в холодильник и быстро взглянула на часы, стоящие в
книжном шкафу. Они показывали 11.45. До девушки донеслись шаги. Ктото
спускался по ступенькам, и она медленно подошла к двери, открыла ее и вышла
в коридор.
Маленькая четырехлетняя девочка рассудительно смотрела на нее, потом
глаза остановились на ее стакане с водой. Норма села на колени и приложила
стакан к губам ребенка.
- Сьюзи! - вмешался мужской голос. - Не пей у леди воду.
Норма взглянула на высокого, мокрого от пота мужчину в расстегнутой
спортивной рубашке.
- Все нормально, мистер Шустер, - сказала Норма, - У меня ее много.
-Ни у кого ее нет в большом количестве. - Мужчина дошел до нижней
Ступеньки и подвинул девочку в сторону. - Такого понятия как "много" больше
не существует. - Он взял девочку за руку и повел к двери напротив. - Миссис
Бронсон, мы уже едем, - проговорил он, постучав в дверь.
Миссис Бронсон открыла дверь и вышла в холл. Это была женщина средних
лет в тонком домашнем халате. Ее лицо блестело от пота. Выглядела она
неряшливо и уныло, хотя Норма могла вспомнить, что не так уж давно это была
очаровательная, довольно красивая женщина, да и выглядела она намного моложе
своих лет.
Теперь ее лицо было усталым, волосы растрепались и не были уложены в
прическу.
- У вас есть газ? - спросила миссис Бронсон ровным утомленным голосом.
- Высокий мужчина кивнул.
- У меня двенадцать баллонов. Я посчитал, что его хватит, по крайней
мере, до Буффало.
- Куда вы едете? - спросила Норма.
По ступенвкам спускалась жена высокого мужчины.
- Мы пытаемся добраться до Торонто, - ответила она. - У мистера Шустера
там живет двоюродный брат.
Миссис Бронсон погладила девочку по голове, потом вытерла пот с
маленького пылающего лица, - Не думаю, что это мудро - так поступать.
Автострады забиты. По радио говорят, что они стоят бампер к бамперу. Даже
невзирая на нехватку газа и все остальное...
Шустер перебил ее: - Я знаю, - кротко сказал он, - но в любом случае мы
должны попытаться. - Он облизнул губы. - Мы просто хотели попрощаться с
вами, миссис Бронсон. Мы наслаждались жизнью здесь. Вы были очень добры. -
Потом как-то обеспокоенно он обратился к своей жене: - Пойдем, дорогая.
С этими словами он поднял единственный чемодан и, держа ребенка за
руку, начал спускаться вниз по ступенькам. Жена пошла за ними.
- Удачи вам! - крикнула им вслед миссис Бронсон. - Безопасного
путешествия! , - До свидания, миссис Бронсон, - отозвался женский голос.
Входная дверь открылась и закрылась. Миссис Бронсон долго смотрела
вниз, потом повернулась к Норме.
--Теперь мы остались вдвоем,- мягко сказала она.
- Они последние жильцы? - спросила Норма, показывая на ступеньки.
-Последние. Во всем доме нет никого, кроме тебя и меня. ..
Из квартиры миссис Бронсон вышел мужчина. В его руках была сумка с
инструментами; - Вода снова бежит, миссис Бронсон, - сказал он. - Я не могу
дать гарантию, как долго она будет, но какое-то время она не причинит вам
беспокойства.
Он быстро взглянул на Норму и нервно показал на сумку.
- Вы можете заплатить наличными? - спросил он.
- У меня есть счет в банке, - ответила миссис Бронсон.
Слесарю было не по себе..
- Мой шеф велел мне брать только наличными. - Он извиняюще улыбнулся
Норме. - Мы работаем двадцать четыре часа в сутки. В городе каждые полторы
минуты ломается холодильник. Все пытаются делать лед, а когда ток отключают
каждые два часа, машины не выдерживают.
С видимым усилием он снова посмотрел на миссис Бронсон.
- Насчет этого счета, миссис Бронсон...
- Сколько я вам должна?
Мужчина смотрел на свои инструменты и низким голосом проговорил:
- Я должен взять с вас сто долларов.
Он печально покачал головой.
Спокойный голос миссис Бронсон не мог скрыть ее ужаса:
- Сто долларов? За пятнадцатиминутную работу?
Мужчина кивнул с несчастным видом.
- За пятнадцатиминутную работу. Остальные конторы просят по двести и по
триста за такую работу. Так длится уже месяц. С тех пор, как... - Он глянул
на улицу через окно коридора. - С тех пор, как это произошло.
Последовало тревожное молчание, и наконец миссис Бронсон сняла
обручальное кольцо.
- У меня больше не осталось денег, - тихо сказала она, - но это золото,
оно дорого стелит.
Она протянула ему кольцо.
Мастер не мог посмотреть ей в глаза. Он сделал быстрое судорожное
движение, которое нельзя было принять ни за согласие, ни за отрицание. Он
посмотрел на кольцо и покачал головой.
- Идите и продайте его, - отвернувшись, сказал он. - Я не принимаю
женские обручальные кольца.
Он подошел к ступенькам.
- До свидания, миссис Бронсон. Удачи вам. - Он помедлил на ступеньке.
Над ним в окне виднелось желто-белое солнце. Теперь оно светило
постоянно, но теперь оно было злом, которое нельзя более игнорировать.
- Я собираюсь попытаться вывезти свою семью сегодня вечером, - сказал
мастер, глядя в окно. - Поедем на север. В Канаду, если получится. Говорят,
там холоднее. - Он обернулся и посмотрел на двух женщин. - Не то, чтобы это
что-то изменило, - просто попытка оттянуть... оттянуть это.
Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой.
- Как и то, что все стремятся установить холодильники и кондиционеры. -
Он покачал головой. - Все ерунда. Просто попытка оттянуть это, вот и все.
Он начал медленно спускаться.его широкие плечи сутулились.
- О Господи. - Донеслось до них, когда он дошел до площадки и продолжил
спуск. - Господи, как жарко!
Его шаги пересекли нижний вестибюль.
Норма облокотилась о стену возле двери.
- Что теперь будет? - спросила она.
Домовладелица пожала плечами.
- Я не знаю. По радио я слышала, что они будут включать воду только на
один час в день. О времени сообщат дополнительно.
Она вдруг взглянула на Норму.
- А ты не собираешься уезжать? - выпалила она.
Норма покачала головой.
- Нет, уезжать я не собираюсь.
Она выдавила из себя улыбку, затем повернулась и пошла в свою комнату,
оставив дверь открытой.
Другая женщина вошла за ней. Норма подошла к окну. Солнце обдало ее
жарой и странным, почти злобным светом. Он изменил целый город. Улицы, дома
и магазины приняли тошнотворный устричный цвет. Воздух был тяжелым и сырым.
Норма чувствовала, как пот бежит по спине и ногам.
- Я продолжаю придерживаться этой дурацкой мысли, - проговорила
художница, - этой дурацкой мысли, что я проснусь, и ничего этого не будет. Я
проснусь в холодной кровати, и на улице будет ночь, и ветер будет шуметь в
ветвях, на тротуаре будут тени, а в небе будет светить луна.
Она повернула лицо и выглянула в окно. Это было равноценно тому, чтобы
стоять перед открытой печью. Волны жары ударили ее, проникали в ее поры,
проталкивались в ее тело.
- И шум движения, - более мягким голосом продолжала она, - автомобили,
мусорные ящики, бутылки молока, голоса.
Она подняла руки и потянула за шнур от подъемных жалюзи.
Дощечки сомкнулись, и комната погрузилась в тень, но жара осталась.
Норма закрыла глаза. Потом задумчиво сказала: - Не странно ли это... не
странно ли, что многие вещи мы принимали как должное, - она помолчала, -
когда имели их?
Руки миссис Бронсон походили на двух нервных порхающих птичек.
- По радио выступал ученый, - сказала она, заставив себя говорить. - Я
слышала его сегодня утром. Он сказал, что будет еще жарче. С каждым днем.
Что сейчас мы очень близко от Солнца. И что поэтому... вот почему мы...
Ее голос Смолк. Она не могла заставить себя произнести это. Ей не
хотелось говорить это вслух. А слово звучало "погибнем". Но, сказанное или
нет, оно висело там, в горячем воздухе.
Ровно четыре с половиной недели назад Земля неожиданно и необъяснимо
изменила свою эллиптическую орбиту и устремилась по той, которая постепенно,
секунда за секундой, день за днем приближалась к Солнцу.
В полночь было так же жарко, как и днем, и почти так же светло.
Больше не было ночи и темноты. Все маленькие человеческие предметы
роскоши - кондиционеры, холодильники и вентиляторы перестали быть таковыми.
Это были жалкие и панические средства временцого выживания.
Нью-Йорк уподобился огромному больному высыхающему животному, чьи
жизненные силы сгорали. Он очистил себя от обитателей. Они двигались на
север в Канаду в безнадежной гонке с солнцем, которое уже начало обгонять
их. Это был мир жары. Каждый день солнце становилось больше и больше, жара
нарастала день за днем, пока термометры не закипали; дыхание, движение и
разговоры были полны скуки. Это был мир бесконечного зенита.
На следующий день Норма тяжело поднималась по ступенькам с сумкой,
полной продуктов. Консервная банка и пучок вялой моркови лежали на самом
верху. Она остановилась на площадке между двумя этажами и перевела дух. Ее
легкое ситцевое платье прилипло к ней, как мокрая перчатка.
- Норма? - раздался голос миссис Бронсон. - Это ты, дорогая? .
- Да, миссис Бронсон, - слабым задыхающимся голосом сказала девушка.
Она снова начала подниматься, а ее квартирная хозяйка вышла из своей
комнаты и взглянула на сумку.
- Магазин был открыт? .
Норма улыбнулась.
- Широко. Думаю, за всю свою жизнь я в первый раз пожалела, что
родилась женщиной. - Она поставила сумку на пол. - Вот все, на что у меня
хватило сил. Там не было никого из персонала. Просто куча народа, хватающего
все, что под руку подвернется.
Она снова улыбнулась и подняла сумку.
- По крайней мере, мы не умрем с голода, а на дне есть три банки
фруктового сока.
Миссис Бронсон прошла за ней в ее комнату.
- Фруктовый сок! - Она захлопала в ладоши, как маленький ребенок, в ее
голосе слышалось возбуждение. - О, Норма... может, откроем одну из них прямо
сейчас?
Норма повернулась к ней, мягко улыбнулась и погладила ее по щеке.
- Конечно, откроем.
Она начала освобождать сумку, в то время как вторая женщина открывала и
закрывала ящики кухонного стола.
- Где открывашка?
Норма показала на самый дальний ящик слева.
- Вон там, миссис Бронсон.
Руки женщины дрожали от волнения, когда она открыла ящик, перерыла его
внутренности и наконец достала открывашку. Она донесла ее до Нормы и резко
выхватила банку из рук девушки. А затем дрожащими руками она пыталась
воткнуть ее в крышку, тяжело и отрывисто дыша. Банка и крышка упали на пол.
Она упала на четвереньки, испустив подобный детскому вопль, затем неожиданно
закусила губу и закрыла глаза.
- О, Боже мой! - прошептала она. - Я веду себя, как какое-то животное.
О, Норма... извини...
Норма села на колени подле нее, подняла банку и открывашку.
- Вы ведете себя как испуганная женщина, - тихо сказала она. -
Посмотрели бы вы, миссис Бронсон, на меня в магазине. Я бегала по проходам.
Я имею в виду, действительно бегала. Туда и сюда, разбрасывая продукты,
хватая и выбрасывая продукты и снова хватая.
Она улыбнулась, покачала головой и встала на ноги.
- И при всем этом, - продолжила она, - я была самой тихой в этом
магазине. Одна женщина стояла в самом центре него и плакала. В точности как
маленький ребенок, умоляя, чтобы кто-нибудь помог ей.
Норма снова покачала головой, стараясь вычеркнуть эту сцену из памяти.
Маленький радиоприемник на столе неожиданно ожил. Через мгновение
раздался голос диктора. Он был глубокий и звучный, но звучал как-то странно.
- Леди и джентльмены, - сказал голос, - говорит радиостанция WNYG. Мы
останемся в эфире в течение часа, чтобы сообщить вам текущие новости и дать
совет относительно движения. Сначала бюллетень из Министерства Гражданской
Обороны. Для транспортных средств, движущихся на север и восток из
Нью-Йорка, рекомендуется избегать автострады до дальнейших распоряжений.
Движение на Бульваре у Федерального парка и на Бульваре Развлечений, а также
на Федеральной Магистрали Нью-Йорка по направлению на север растянулось на
пятьдесят миль из-за огромного скопления автомобилей, стоящих бампер к
бамперу. Пожалуйста, держитесь в стороне от автострад до дальнейших
распоряжений.
Последовала пауза, и голос заговорил другим тоном.
- А теперь сообщение о сегодняшней погоде из Метеоцентра.
Температура в одиннадцать часов по Восточному Стандартному времени
составила сто семнадцать градусов[Имеется в виду температурная шкала
Фаренгейта. 117 градусов по Фаренгейту соответствуют 52 градусам по Цельсию.
]. Влажность девяносто семь процентов. Барометр без изменений. Прогноз
погоды на завтра. - Снова диктор замолчал, его интонация изменилась: -
Протез погоды на завтра.
В течение следующей долгой паузы Норма и миссис Бронсон смотрели на
приемник. Голос диктора зазвучал снова.
- Жарко. Еще жарче, чем сегодня.
По радио кто-то заговорил шепотом.
- Мне плевать, - отчетливо сказал диктор. - Какого черта они считают,
что могут кого-то обмануть своими чепуховыми прогнозами!.. Леди и
джентльмены, - продолжил он со странным смехом в голосе, - завтра вы можете
готовить яичницу прямо на тротуаре, разогревать суп в океане и дочерна
загореть в проклятой тени!
На этот раз шепот был более быстрым и громким, и диктор, очевидно,
среагировал на него.
- О какой панике вы говорите? - выпалил он. - Черт возьми, там некому
паниковать!
Раздался мрачный смех.
- Леди и джентльмены, - продолжил голос. - Мне сказали, что мое
отступление от текста может вызвать панику. Но я уверен, что вас не
наберется и дюжины во всем городе. Я хочу начать особое соревнование. Все,
до кого доходит мой голос, могут отломить верхнюю часть термометров и
прислать их мне. Я вышлю им книжку своего собственного сочинения о том, как
сохранить тепло ночью, когда нет солнца. А теперь я, может быть, смогу
найти.для вас парочку настоящих кассовых шуток. Как насчет хорошего
холодного пива? Это было бы великолепно!
Голос зазвучал чуть тише.
- Оставь меня, - сказал он, - ты слышишь меня? Черт подери, отстань.
Уходи отсюда!
Последовал более неистовый шепот, затем - мертвая тишина, затем
раздался звук царапающей пластинку иголки и послышалась танцевальная музыка.
Две женщины обменялись взглядами. .
- Слышите?- сказала Норма, начав открывать банку с грейпфрутовым соком.
- Не вы одна боитесь.
Она расстегнула верхнюю пуговицу платья, взяла с полки два стакана и
налила в них сок. Один стакан она протянула миссис Бронсон, которая смотрела
на него, но не пила.
- Пейте, дорогая, - мягко сказала девушка, - это грейпфрутовый сок.
Женщина посмотрела в пол и очень медленно поставила стакан на стол.
- Я не могу, - сказала она. - Я не могу жить за твой счет, Норма. Это
понадобится тебе самой.
Девушка быстро подошла к ней и крепко взяла ее за плечи.
- Нам придется начать жить за счет друг друга. - Она взяла стакан и
вручила его домохозяйке, подмигнула ей и взяла собственный стакан.-
Онждетвас; Миссис Бронсон сделала героическую попытку улыбнуться и тоже
подмигнуть, но, когда она поднесла стакан к губам, ей пришлось подавить
рыдания, а сделав глоток, она чуть не заткнула себе рот.
Музыка по радио резко прекратилась, и маленький вентилятор перестал
вращаться то вправо, то влево, его лопасти останавливались, как уставший,
старый аэроплан.
- Ток опять отключили, - тихо сказала Норма.
Ее подруга кивнула.
- Каждый день ток есть только в течение нескольких часов. А что,
если... - начала она и отвернулась.
- Что? - мягко спросила Норма.
- А что, если он отключится навсегда? У нас будет, как в печке, так же,
как и теперь, так же нестерпимо жарко и даже еще хуже.
Она закрыла рот рукой.
- Норма, будет еще хуже.
Девушка не отвечала ей. Миссис Бронсон сделала еще один глоток и
поставила стакан. Она бесцельно бродила по комнате, глядя на картины
вдольстен. И было что-то безнадежное в ее круглом, вспотевшем лице, а в
глазах был такой страх, что Норме захотелось обнять ее.
- Норма, - сказала хозяйка, рассматривая картину.
Девушка подошла к ней.
- Нарисуй сегодня что-нибудь другое. Например, пейзаж с водопадом и
деревья, гнущиеся на ветру. Нарисуй что-нибудь... что-нибудь холодное. .
Неожиданно ее лицо перекосилось от злости. Она схватила картину,
подняла ее и швырнула на пол.
- К черту, Норма! - закричала она. - Не рисуй больше солнце!
Она опустилась на колени и начала плакать.
Норма взглянула на разорванный холст, лежащий перед ней. Это была
картина, над которой она работала - частично законченная работа,
изображавшая улицу, над которой висело жаркое солнце. Неровный разрыв через
все полотно придавал картине странный сюрреалистический вид, что-то от
Сальвадора Дали.
Рыдания женщины постепенно утихли, но она стояла на коленях, опустив
голову.
Девушка мягко тронула ее за плечо.
- Завтра, - негромко сказала она. - Завтра я попробую нарисовать
водопад.
Миссис Бронсон дотянулась до руки девушки и крепко держала ее. Она
покачала головой, хриплым шепотом она сказала:
- О, прости меня, Норма. Моя дорогая девочка, прости меня Бога ради.
Было бы намного лучше, если бы...
- Если что?
- Если бы я должна была просто умереть, - она взглянула Норме, в лицо.
- Было бы лучше для тебя.
Норма опустилась на колени и взяла постаревшее лицо в свои руки.
- Никогда больше не говорите этого, миссис Бронсон. Ради Бога, не
говорите этого! Мы нужны друг другу. Мы отчаянно нуждаемся друг в друге.
Миссис Бронсон щекой прижалась к руке Нормы и медленно встала.
По ступенькам поднялся полицейский и появился в дверях. Его рубашка
была расстегнута. Рукава были отрезаны по локоть и размохрились. Он
посмотрел на Норму и ее соседку и вытер пот с загорелого лица.
- В здании находитесь только вы? - спросил он.
- Только я и мисс Смит, - ответила женщина.
- Вы слушали радио? - спросил коп.
- Оно у нас все время включено, - отозвалась домовладелица и обратилась
к художнице: - Норма, дорогая, какую станцию мы слушали...
Полицейский перебил.
- Это не имеет значения. В эфире их осталось две или три, а завтра-не
будет ни одной. Дело вот в чем - мы пытались сделать объявление для всех,
кто еще остался в городе.
Он смотрел то на одну, то на другую женщину, очевидно, не хотел
говорить дальше.
- Завтра в городе не будет полицейских. Нас распускают. Больше половины
полицейских уже покинули город. Несколько добровольцев остались для того,
чтобы сообщить всем о том... - Он увидел, что страх закрался в глаза миссис
Бронсон, и постарался говорить ровным голосом. - Отныне самое лучшее, что
следует вам сделать, - это держать свои двери закрытыми. Любой нехороший
человек, любой шизик или маньяк будет свободно рыскать по улицам. Это
опасно, потому держите двери на замке.
Он взглянул на них и мысленно отметил, что Норма была из них двоих
сильнее и на нее можно было положиться.
- У вас есть здесь какое-нибудь оружие, мисс? - обратился он к ней.
- Нет, у меня ничего нет.
Коп подумал о чем-то с минуту, затем расстегнул кобуру и достал
револьвер 45 калибра. Он дал его Норме.
- Будьте осторожней. Он заряжен. - Он выдавил улыбку для домохозяйки. -
Желаю вам удачи.
Он развернулся и начал спускаться по ступенькам, миссис Бронеон пошла
за ним.
- Мистер, - сказала она дрожащим голосом, - мистер, что с нами будет?
Коп повернулся к ней на середине лестницы. Его лицо было усталым и
истощенным.
- Вы этого не знаете? - тихо спросил он. - Просто будет все жарче и
жарче, потом, может быть, через два дня, - он пожал плечами, - в крайнем
случае, через четыре или пять будет такая жара, которую не перенести.
Он глянул через плечо домовладелицы на Норму, стоящую в дверях с
револьвером в руке. Его рот образовал жуткую прямую линию.
- Тогда поступайте как вам угодно, леди.
Мужчина повернулся и продолжил спуск.
Это было на следующий день или ночь. CFCT снова отключили, и часы
остановились, поэтому нормальное измерение времени прекратилось. Болезненный
белый свет заливал улицы, и время покоробилось от жары.
Норма в комбинации лежала на тахте, чувствуя волны жары, точно тяжелые
шерстяные одеяла, давившие на нее. Точно кто-то толкал ее в чан с кипящей
грязью, силой заблчая грязь в рот, глаза, в нос, постепенно погружая ее
туда. Раздираемая кошмарами сна и действительности, она застонала. Через
мгновение она открыла глаза, чувствуя тупую, пульсирующую боль в виске.
Она заставила себя встать, чувствуя ту же тяжесть, и пошла к
холодильнику. Она открыла дверь, взяла молочную бутылку, полную воды, и
налила себе стакан. Она медленно пила ее, идя через всю комнату к окну.
Когда она задела подоконник, у нее перехватило дыхание. Будто она коснулась
раскаленной стали. Она сунула пальцы в рот и облизнула, потом вылила на них
несколько капель. Она прислушалась, но была полная тишина. В конце концов
она пересекла комнату, открыла дверь и вышла в коридор. Постучав в дверь
домовладелицы, она позвала: - Миссис Бронсон? - Ответа не было. - Миссис
Бронсон?
За дверью раздались медленные шаги, потом звук снимаемой дверной
цепочки. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и миссис Бронсон выглянула
в коридор.
- Вы в порядке? - спросила Норма.
Женщина погремела цепочкой и открыла дверь.
Ее лицо было изможденным и больным, а глаза блестели от слез.
- Я в порядке, - сказала она. - Было так тихо. Я ничего не слышала.
Она вышла в коридор и посмотрела вниз.
- Который теперь час?
Норма посмотрела на часы и потрясла кистью.
- Они остановились. Я не знаю, сколько сейчас времени. Я даже не знаю,
день сейчас или ночь.
- Я думаю, сейчас около трех часов дня, - сказала миссис Бронсон. - Я
чувствую, что сейчас три часа дня.
Она покачала головой.
- Думаю, так и есть.
Она плотно закрыла глаза.
- Я немного полежала, - продолжила она. - Я пыталась закрыть шторы,
чтобы сделать тень, но когда они закрыты, очень душно.
Она уныло улыбнулась.
- Думаю, это что-то психологическое. Я уверена, нет никакой разницы,
что на улице, что дома.
На крыше раздaлcя звук разбитого стекла и громкий глухой звук удара.
Руки миссис Бронсон вцепились в Норму.
- Что это было? - прошептала она.
- Что-то... что-то упало.
- О, нет... это был кто-то.
Норма посмотрела на ступеньки, ведущие на последний этаж.
- Вы заперли дверь на чердак? - прошептала она, чувствуя, как ужас
надвигается на нее.
-Да, - поспешно ответила миссис Бронсон, потом закрыла себе рот рукой.
- Нет, - поправила она себя и бешено покачала головой. - Я не знаю. Я не
помню. Я думала, что закрыла.
Дверь над ними распахнулась, и Норма больше не прислушивалась. Она
взяла соседку за руку и втащила ее к себе в комнату, захлопнула и закрыла
дверь. Обе женщины едва дышали, услышав, что кто-то спускается вниз. Шаги
остановились за дверью.
Миссис Бронсон повернулась к Норме. Она открыла рот, словно собираясь
что-то сказать, но девушка зажала ей рот и глазами приказала молчать.
В коридоре послышалось какое-то движение, кто-то приблизился к двери.
- Эй, - раздался мужской голос. - Кто там? Там кто-нибудь есть?
Норма почувствовала, как все ее мышцы сжались. Ни одна из женщин не
раскрыла рот.
- Выходите, - сказал голос. - Я знаю, что вы там. Выходите и проявите
гостеприимство.
В голосе слышалось нетерпение.
- Открывайте, я не могу торчать здесь весь день. Или вы выйдете, или я
войду!
Норма, все еще держа руку у рта хозяйки, отчаянно оглядела комнату.
Увидев на столике револьвер копа, она подошла и взяла его.
Она подошла к двери и прижала оружие к замочной скважине. Она взвела
курок и повернулась лицом к двери.
- Вы слышали? - спросила она громко. - Это револьвер. А теперь
убирайтесь отсюда. Идите вниз и выйдите через входную дверь. Оставьте нас.
За дверью послышалось тяжелое дыхание. Человек за дверью обдумывал
сказанное.
- О'кей, дорогая, - наконец произнес он. - Я никогда не спорю с леди, у
которой есть револьвер.
Затем послышались шаркающие шаги на лестнице, ведущей вниз, и Норма
быстро подошла к окну и, вытянув шею, наблюдала за входной дверью внизу. Она
ждала, но из дома никто не вышел.
- Мне кажется, он не спускался, - начала она говорить и, услышав звук
ключей, быстро повернулась и увидела, что миссис Бронсон открывает дверь.
- Миссис Бронсон! - крикнула она. - Подож...
Дверь распахнулась, за дверью стоял мужчина - громадный, грузный гигант
в разорванной нижней рубашке. Его лицо и тело были грязными. Миссис Бронсон
завизжала и попыталась бежать мимо него. Он схватил ее за руку и швырнул в
сторону.
Норма подняла револьвер, вцепившись в него, пытаясь нащупать курок.
Мужчина бросился на нее, выбил револьвер и ударил ее по лицу. Боль от удара
оглушила девушку. Мужчина пнул револьвер в угол, подошел к нему и поставил
на него ногу. Он стоял так,.тяжело дыша, глядя то на одну, то на другую
женщину.
- Ненормальные бабы! Слишком жарко, чтобы играть в игры.
Черт возьми, слишком жарко!
Он наклонился, поднял оружие и осмотрел комнату. Увидев холодильник, он
подошел к нему. В нем осталась одна бутылка с водой, и он с облегчением
улыбнулся, взяв ее. Он закинул голову назад и пил, а вода стекала с уголков
его рта и капала на пол перед ним. Когда он все выпил, он бросил бутылку в
угол, где она разбилась с невообразимо громким звуком.
Он медленно шел через комнату, все еще держа револьвер, и увидел
картины, которые внимательно рассматривал. Он взглянул на Норму и показал на
одну из картин.
- Ты рисовала? - спросил он.
Та кивнула, не отваживаясь говорить.
- Ты хорошо рисуешь, - сказал мужчина. - Ты действительно здорово
рисуешь. Моя жена тоже рисовала.
От миссис Бронсон исходил ужас.
- Пожалуйста, - стонала она, - пожалуйста, оставьте нас. Мы не сделали
ничего плохого. Пожалуйста...
Мужчина уставился на нее, словно голос ее долетал издалека.
Он повернулся, снова посмотрел на картины, потом - на револьвер, точно
впервые его увидел. Очень медленно он опустил его, пока револьвер не начал
свободно висеть на его пальце, а потом бросил на пол. Его рот перекосился, а
глаза сузились. Он подошел к тахте и сел на нее.
- Моя жена, - начал он, - моя жена рожала. Она лежала в больнице. И
тогда случилось это. - Он показал в окно. - Она была... она была такая
слабая, как маленький ребенок.
Он вытянул руки, словно желая подобрать нужные слова.
- Она не вынесла этой жары. Они пытались держать ее в прохладе... но
она не могла переносить жару. Ребенок прожил чуть больше часа, и тогда... и
тогда она тоже умерла.
Его голова опустилась, потом он снова посмотрел на них, в его глазах
стояли слезы.
- Я не... я не взломщик. Я порядочный человек. Клянусь вам, я -
порядочный человек. Все это просто... ну, эта жара. Эта ужасная жара. И весь
день с самого утра я ходил по улицам, пытаясь найти воду.
Его глаза молили о понимании, и, невзирая на пыль и пот, его лицо
неожиданно стало молодым и испуганным.
- Я не хотел вас обидеть, честно. Я бы не причинил вам вреда. Вы не
поверите! - Он засмеялся. - Я вас испугался. Я так же боялся вас, как вы -
меня.
Он поднялся с тахты и пошел через комнату, наступив на бутылочные
осколки. Он посмотрел на них.
- Я... я прошу прощения за это, - сказал он. - Я просто чокнулся. Мне
очень хотелось пить.
Он пошел к двери мимо миссис Бронсон. Он протянул ей руку.
Это был жест мольбы.
- Пожалуйста... пожалуйста, извините. Вы.ведь простите меня?
Он подошел к двери и облокотился о косяк, по лицу струился пот.
- Почему это не кончается? - сказал он низким голосом, почти
неразборчиво. - Почему мы просто... почему мы не можем просто сгореть?
Он повернулся к ним.
- Как мне хочется, чтобы все кончилось. Больше нам ничего не остается,
кроме как пережить конец.
Он вышел.
Когда Норма услышала, как хлопнула входная дверь, она подошла к миссис
Бронсон, помогла ей подняться и обхватила ее голову руками, поглаживая ее,
как мать.
- У меня есть сюрприз для вас, - сказала она. - Миссис Бронсон,
слышите, у меня для вас сюрприз.
Она прошла через всю комнату и вытащила из общей кучи какую-то картину.
Она развернула ее и держала впереди себя. Это был изготовленный на скорую
руку вид на водопад, явный набросок, сделанный с отчаянием.
Миссис Бронсон долго смотрела на картину и медленно улыбнулась.
- Это замечательно, Норма. Я видела подобные водопады. Один такой
находится около Итаки, в штате Нью-Йорк. Это самый высокий водопад в той
части страны, мне нравится его звучание.
Она подошла к рисунку и прикоснулась к нему.
- Это чистая вода, льющаяся со скал, это чудесная чистая вода.
Вдруг она замолчала и взглянула на девушку. Ее глаза были широко
раскрыты.
- Ты слышала его? - спросила она.
Норма уставилась на нее.
-Ты слышишь ее журчание, Норма? О, это восхитительный звук. Она
такая... такая холодная. Такая чистая.
Она продолжала слушать, идя через комнату к окну.
- О, Норма, - сказала она, ее улыбка стала вялой и сонной, - это
замечательно. Это просто великолепно. О, да мы прямо сейчас можем
искупаться!
- Миссис Бронсон, - потрясенo сказала Норма.
- Давай искупаемся, Норма, у подножия водопада. Я делала так, когда
была молодой. Просто сидела там, а вода падала на меня. О, вода просто
чудесна, -: бормотала она, прислонив лицо к пылающему стеклу. - О,
восхитительная вода... хорошая прохладная вода... просто изумительная.
Белые горячие лучи солнца вцепились ей в лицо, и она стала медленно
оседать, оставив на стекле кусочек кожи, и тихо свернулась на полу.
Норма наклонилась над ней.
- Миссис Бронсон? -позвала она. - Миссис Бронсон?
Норма заплакала.
- О, миссис Бронсон...
Это случилось вскоре. Окна дома начали трескаться и разлетаться
вдребезги. Сольце теперь закрыло собой все небо - огромный горящий потолок,
безжалостно давящий.
Норма попыталacь взять пистолет, но рукоятка была слишком горячей.
Тогда она легла посередине комнаты и наблюдала за краской, стекающей с
холстов; медленные ручейки жирной краски походили на миниатюрные потоки
лавы. Через мгновение они вспыхнули, огонь нервными, голодными языками лизал
полотна.
Норма не чувствовала боли, когда в конце концов это произошло.
Она не сознавала, что на ней загорелась комбинация или что жидкость
бежала из ее глаз. Она была лишенной жизни вещью в самом центре ада, и
внутри нее не осталось ничего для того, чтобы испустить крик, - ни в
сознании, ни в горле.
Затем здание взорвалось, и огромное солнце поглотило весь город.
Было темно и холодно, и жгучий лед толстым слоем лежал в углах окна.
Тонкогубый доктор, чей воротник был высоко поднят, сел возле кровати и
потрогал лоб девушки. Он повернулся к миссис Бронсон, стоящей в дверях.
- Она уже выходит из кризиса, - тихо сказал он. Затем снова повернулся
к кровати.
- Мисс Cмит? - Последовала пауза. - Мисс Смит?
Норма открыла глаза и взглянула.на него.
- Да, - прошептала она.
- У вас была очень высокая температура, но теперь, я думаю, кризис
миновал.
- Температура?
К кровати подошла миссис Бронсон. .
- Ты задала нам задачу, детка, так тяжело ты болела. Но теперь ты
обязательно поправишься. - Она с надеждой улыбнулась доктору. - Не так ли,
доктор? Ведь она обязательно поправится? .
Доктор не улыбался в ответ.
- Конечно, - тихо сказал он.
Затем он поднялся и сделал знак миссис Бронсон. Он плотнее подоткнул
одеяла, взял свою сумку и пошел в коридор, где его дожидалась миссис
Бронсон.
На лестничной площадке свистел холодный ветер, и через окно с сильными
порывами ветра влетали большие хлопья.
- Я надеюсь, что она выздоровеет, - сказал доктор женщине. - Просто
пусть она спит столько, сколько сможет.
Он посмотрел на свою сумку. Потом уныло сказал:
- Если бы я мог оставить ей что-нибудь, но лекарства у меня давно
кончились. - Он посмотрел на окно над площадкой. - Боюсь, что не смогу
больше прийти. Завтра я собираюсь пробовaть отправить свою семью на юг. У
моего друга есть личный самолет.
Голос домовладелицы был тихим и печальным:.
- По радио... по радио я слышала, что в Майами чуть-чуть теплее.
Доктор только взглянул на нее.
- Так говорят.
После этого он взглянул на покрытое льдом окно.
- Но мы только оттягивали это. Вот что мы делаем. Все, как напуганные
зайцы, бегут на юг, а по сообщениям уже через неделю там тоже все покроет
снегом.
Через приоткрытую дверь до миссис Бронсон долетел голос диктора.
- Это рекомендуемые вам маршруты, - сказал диктор. - Из Министерства
гражданской обороны. Водителям рекомендуется избегать автострад по всем
дорогам, ведущим на юг и запад от Нью-Йорка. Повторяем наш совет: не
пользуйтесь автострадами!
Доктор взял свою сумку и начал спускаться.
- Сегодня утром выступал ученый, - сказала женщина, идя рядом. - Он
пытался объяснить, что произошло. Как Земля изменила орбиту и стала
удаляться от Солнца. Он сказал, что... - Ее голос стал напряженным. - Он
сказал, что через одну-две недели, в крайнем случае, через три - больше не
будет Солнца и что все мы... - Она крепко сцепила руки. - Мы все замерзнем.
Доктор попытался.улыбнуться ей, но на его лице ничего не выразилось. Он
был изможденным и старым, губы его посинели. Повязав шарф и надев теплые
перчатки, он начал спускаться дальше.
Миссис Бронсон наблюдала за ним, пока он не скрылся за поворотом, и
вернулась к Норме.
- Я видела такой ужасный сон, - сказала Норма. Глаа ее были
полузакрыты. - Такой страшный сон, миссис Бронсон.
Женщина пододвинула стул поближе к кровати.
- Как будто все время день. Светило... светило полуночное солнце, и
вообще не наступала ночь. Вообще не было. ночи.
Теперь ее глаза были широко открыты, и она улыбалась.
- Разве это не здорово, миссис Бронсон, когда темно и прохладно?
Женщина посмотрела на бледное лицо и медленно кивнула.
- Да, моя дорогая, - мягко сказала она, - это здорово.
На улице снег шел сильнее и сильнее, а на термометре лопнуло стекло.
Ртуть опустилась на самое дно, и ей больше некуда было падать. И очень
медленно ночь и мороз протягивали ледяные пальцы, чтобы нащупать пульс
города, а затем остановить его.
@настроение: ...
-
-
22.08.2006 в 10:52-
-
22.08.2006 в 15:01Здорово! =)
-
-
23.08.2006 в 22:54-
-
23.08.2006 в 23:15Читай, читай дальше. Ох, нравится мне сумеречная зона...
-
-
25.08.2006 в 14:44-
-
25.08.2006 в 14:52Да. Это Сумеречная зона. Странный, непонятный мир...
Но он мне, почему-то, нравится...
-
-
28.08.2006 в 11:08-
-
17.09.2006 в 17:46Под мое настроение сейчас... Точно...
-
-
17.09.2006 в 21:47-
-
17.09.2006 в 21:53-
-
17.09.2006 в 22:09-
-
17.09.2006 в 22:10